Петр Невойт: "Родину нужно любить делом, а не словами"

08.05.2017   12:45 — Агенцiя

В 1992 году его имя попало на страницы газет Америки, Англии, Турции. Петр Петрович Невойт вместе с командой сделали то, что никто не смог повторить.

На легком одномоторном самолете АН-2 совершили перелет из Чернигова в США через Заполярье. Если бы у него были 200 долларов, то об этом уникальном событии была бы запись в книге Гиннеса. Но на тот момент в активе у путешественника и его команды было только два доллара, банка сала, мерзлый хлеб, картошка и канистра спирта.
О «ледяном» перелете, жизни после авиации, а также об украинской экономике рассказал «Панораме» летчик, вошедший в историю.

— Петр Петрович, расскажите, пожалуйста, когда почувствовали, что без неба никак?

— Я вырос в поселке Горнастайполь, возле аэродрома. Отец мой был начальником маленького аэропорта. Первый раз я побывал в небе в четыре года. Наверное, с того момента и пришла любовь к авиации. Частым гостем в нашем доме был конструктор Олег Антонов. Но со мной он не говорил об авиации, мы с ним ходили за грибами. Его всегда удивляло, как я нахожу грибы там, где их никто не видит.
Еще в школе с другом решили стать военными летчиками, но одноклассник не прошел по здоровью. Альтернативой стала гражданская авиация. Поступили в Кременчугское летное училище, потом я окончил Киевский институт гражданской авиации. Первый самостоятельный полет выполнил в 17 лет. По распределению вернулся в Чернигов. На самолете АН-2 облетал практически весь бывший Советский Союз.

— Ваш полет из Чернигова в Америку, что это было — авантюра, подвиг или необходимость?

— Время было тяжелое. 90-е годы, распад Союза, гражданская авиация находилась в плачевном состоянии. А тут появилось предложение продать АН-2 американскому покупателю. Забегая наперед, скажу, что благодаря вырученным деньгам мы смогли закончить стройку дома для работников нашего летного отряда. Из сорока летательных аппаратов только один был официально продан, где остальные — неизвестно. «Мой» АН-2 до сих пор летает над Америкой, а самолету уже 44 года. Были бы у меня сейчас деньги, я бы его выкупил.

— Говорят, что если летчик готовится к полету, как к подвигу, то это не летчик. Чем для вас был «ледяной» перелет?

— Я стараюсь достигать поставленной цели, а тут еще и задели мое самолюбие. Один из министров тогда сказал: «Пусть летит. Все равно дальше Урала не долетит. Замерзнет и разобьется». Когда я попросил денег на командировку, мне отказали. Когда обратился на завод Антонова, мне ответили: «Это ты нам должен заплатить. На нашем самолете летишь».
Благодаря друзьям раздобыли канистру спирта. Благо, снаряжение было казенное. Несколько ящиков водки и консервов дал директор тогда еще магазина «Дружба». На севере бензина днем с огнем не отыщешь, а ночью в обмен на спирт и водку — находился. Хотя не только алкоголь там в цене. Посадочные лыжи для самолета тоже променяли. В Штаты прилетели с банкой сала и двумя долларами.

— Страшно было?

— У пилота всегда есть степень риска, как и у водителя. Хотя у последнего больше шансов на выживание. Да, чувство страха появлялось в экстремальных ситуациях: когда двигатель заглох над Чокурдахом, когда самолет над Тихим океаном обледенел и начал падать — оттаяли на высоте 100 м, когда взлетали над Бухтой Провидения в нелетную погоду на свой страх и риск. Но было не столько страшно, сколько обидно — уже столько пролетели и цель близка.

— Как Вас встретила Америка?

— Американцы вообще не верили, что такой самолет может совершить столь длительный и опасный перелет. Их газеты писали: «Прилетел самолет из Киева через Заполярье, заправленный водкой», — это они так поняли обмен водки на бензин. И всюду, куда мы прилетали, вокруг нашей «Аннушки» собирались толпы зевак.

— Интересные случаи были?

— Много и разных. Чуть в американскую тюрьму не загремел из-за любопытства. Пролетали рядом с американской военной базой, а там «Стелсы» — это их секретные самолеты. Подлетел посмотреть, а к вечеру практически попал под арест ФБР. Правда, благодаря их законам смог выкрутиться. А один из самых памятных случился, когда уже домой летели. Командир «Боинга», узнав, что на борту летчик, который совершил трансатлантический перелет, пригласил в кабину, чтобы обменяться рукопожатиями. Мы обменялись значками «классности». Он мне говорит: «Ты на моем самолете сможешь летать. А я на твоем — нет. Потому что у меня самолет сам летает, а ты все делал сам». Ведь АН-2 — это самолет на механике.

— Как встретила родная земля?

— Прилетели. Сдали деньги в кассу. И я написал раппорт об уходе из авиации. Потому что, по мнению многих, я нарушил все авиационные законы и традиции. И кстати, квартиру я получил кооперативную. А из тех, кто заселился в достроенный дом, только один сказал мне спасибо: «Если бы ты не привез деньги, то отряд распался бы, и никто не получил бы жилья».
В нашей стране, когда мы вернулись, этому практически не придали никакого значения, хотя в Турции, Штатах, Англии о «ледяном» перелете писали многие газеты и журналы.

— Сейчас вы бизнесмен. За полетами не скучаете?

— В нашей стране гражданская авиация практически исчезла. А ретроавиация еще даже не начала развиваться. Хотя, если будет возможность, с удовольствием полетаю.

— Какие у вас планы?

— Я уже заработал себе две пенсии — летную и гражданскую. Хочу уйти на заслуженный отдых, но мои работники просят: «Петрович, не уходи, иначе нам некуда будет идти». Малым бизнесом заниматься сейчас тяжело. И бросить жалко, и нести тяжко. В нашей стране бизнесу за 25 лет никто не помогал. Самое главное — чтобы не мешали. А они мешают. Катастрофически. Сегодняшней власти малый бизнес не выгоден, и идет постепенное его уничтожение.

— Как изменить ситуацию в стране?

— Молодежь живет одним днем. Не хотят работать на перспективу. Проще уехать и работать за копейки. Я видел, как издеваются над нашими работягами в других странах. Работать нужно здесь. И экономику поднимать дома. Иначе ценности, которые уже практически уничтожены, вообще исчезнут.
Родину нужно любить делом, а не словами. И не пиариться на этом. Много есть умных интересных людей, но во власть таких не берут.
А чтобы ситуация изменилась, нужно сделать две вещи: обязать на уровне основного закона декларировать источники богатства и ввести высшую меру наказания за воровство и коррупцию. Без расстрела ни одна страна в мире экономику не построила. Все чего ведь боятся? Смерти.

— Чем гордитесь?

— Я людям не сделал гадостей. В жизни сложно быть справедливым и честным, а еще сложнее найти людей, близких по духу.

— Что любите?

— Люблю баню. Купаюсь в проруби. Зимой по утрам хожу на лыжах. Летом плаваю. Люблю собак. Люблю фотографировать природу.

— Что ненавидите?

— Предательство.

— Что читаете?

— «Мой двадцатый век» Юрия Никулина. Все знают его как хорошего артиста. А прочитав эту книгу, я понял, что это великий человек. Красной полосой в книге «прошел» не Юрий Никулин, а жизнь, которой он жил.

— Ваше пожелание читателям.

— Будьте дружными и помните: без вас ничего не сделается. Не бывает хороших царей, бывает дружный народ.

Оксана Стельмах